Маруся 2. Таежный квест - Страница 17

К оглавлению

Раз плащ — значит, его кто-то носит.

Люди! Там, внутри, есть живые люди!

— Моя ходить домой… — гудел за спиной Уф. — Курефо…

— Уфочка! — Маруся обернулась к ехху. — Не бросай меня, а?

— Не-а, — гигант попятился к догорающему костру. — Моя не ходить… не ходить! Уф…

Маруся сузила глаза, сунула руку в рюкзак и достала «Беломорканал».

— Отдам только внутри! Пошли!

— Не ходить… Уф… Уф…

— Ну чего ты боишься? — принялась уговаривать испуганного ехху Маруся. — Такой большой… Сильный. Смелый!

— Моя… домой… Уф… Уф…

«Он ведь сейчас и вправду уйдет! — поняла Маруся. — И я останусь один на один с теми, кто внутри, на базе. А вдруг там нет ученых? Вдруг базу захватили… мясоглоты?!»

От этой мысли ей стало плохо. И Маруся выбросила последний козырь.

Она заговорила, чеканя каждое слово. Так обычно говорят воспитательницы в детских садах:

— А если там нас ждет мама? Мама Ева? Разве ты не хочешь ее увидеть? Маму Еву?

— Мам-ефа… — простонал Уф. — Мой Мам-ефа… Уф…

Дверь открылась полностью — стало видно, что она почти полуметровой толщины — на секунду замерла и пошла в обратную сторону!

Медлить было нельзя.

— Все, идем, — деловито приказала Маруся, ухватила ехху за руку и чуть ли не силой потащила его к светящемуся проему. — Смотри, курево у меня! Я сейчас зайду внутрь… Ну объясни, чего ты боишься? Ну? Что тебя так напугало здесь?

— Гофорить! — прошептал на ухо девочке Уф. — Там… Страфно гофорить! Никто нету, а гофорить… Стра-афно… Уф… Уф…

— Кто говорить? Чего говорить? — почти не слушая гиганта, рассеянно бормотала Маруся. Ей самой стало жутковато. Страх ехху передался девочке, но отступать было поздно.

Это как с машиной: раз нажала на педаль — придется ехать.

Она переступила порог, завела Уфа и огляделась. Из небольшой комнаты-прихожей в глубь горы вел постепенно понижающийся коридор с редкими лампами дежурного освещения. Провода на бетонных стенах, пыль на полу…

За спиной клацнул замок. Дверь закрылась. Маруся вздрогнула и решительно шагнула вперед. Уф, едва не подвывая от ужаса, тащился следом, сжимая в ручище топорик.

Коридор закончился новой дверью, на этот раз без замка. Посреди металлической плиты торчало колесо-штурвал. Такие колеса бывают на кораблях и субмаринах. Она попыталась повернуть колесо, но оно даже не шелохнулось. Пришлось просить ехху.

Уф справился со штурвалом играючи и надавил на дверь. Изрядно проржавевшие петли пронзительно скрипнули. По подземе лью загуляло гулкое эхо. Маруся подалась вперед, чувствуя такой знакомый запах нагретой пластмассы, металла, краски, работающей электроники. Это был запах ее мира, ее цивилизации, ее времени. Бесконечно жуткая и чужая тайга, пусть и наполненная ароматами хвои, цветущих трав, смолы, наконец-то осталась позади, надежно отрезанная полуметром стали.

За дверью со штурвалом Маруся увидела просторный холл: стены обшиты светлыми пластиковыми панелями под дерево, два дивана, кресла, журнальный столик. Вправо и влево уходят коридоры со множеством дверей. Стеклянная стойка ресепшена прямо напротив входа украшена новогодней гирляндой, под потолком, между мягко светящимися плафонами — серебристые звезды.

Она вошла в холл, и первое, что ей бросилось в глаза, — полоски бумаги с надписями «опечатано», белеющие на каждой двери…

2

Плакать нельзя!

Маруся, плакать нельзя!

Да, но как же тут не плакать, если…

В общем, база оказалась пустой. Совсем. Ни одного человека. Горит свет, гудят под полом какие-то механизмы, валяются листы бумаги, кругляш скотча, разноцветные пачечки стикеров, старинные — Маруся таких никогда не видела — ручки, коробки, скрепки…

И ни-ко-го…

Осмотрев все доступные помещения и наоравшись до хрипоты, Маруся вернулась в холл. Двери заперты, лифты не работают. Уф, устроившийся на полу у входа, делал вид, что спит, но время от времени Маруся ловила его внимательный, настороженный взгляд.

Она уселась на диван, закинула ноги на столик. Толстый слой пыли, покрывавший его, взбаламутился, в воздух поднялись и медленно упали серые пушистые комочки.

Марусе было плохо. Она чувствовала себя обманутой. Обманули, как маленькую… Поманили красивой игрушкой, наобещали с три короба — и…

Не плакать!

«Может быть, они просто вышли по делам? Исследования какие-нибудь проводить… Чушь! Тут везде пыль и следы — только мои. База пуста».

— Пуста, — прошептала Маруся.

Уф пошевелился, приподнял голову:

— Маруфя, спать! Много ходить, устафать. Уф… Зафтра еда искать, много куфать.

Девочка кивнула, закрыла глаза. Кажется, ехху почти успокоился. Он — да, а вот она — нет.

В довершение всего навалился голод. После стольких нервных переживаний нужно было обязательно что-то съесть.

И выпить. В смысле — попить. Например, кофе.

Кофе!

«Да, сейчас бы я не отказалась от чашечки… да какое там чашечки — от кружки! Пол-литровой такой кружки кофе с молоком. Пить и закусывать хрустящим батоном. Нет, не так — батон нужно разрезать вдоль, намазать маслом и ежевичным джемом. А еще можно взять ветчины и каперсов, порезать, заправить майонезом…»

— Хватит! — оборвала себя Маруся. — Мечтами животу не поможешь.

Она положила под голову рюкзак, разулась, с отвращением посмотрев на заляпанные грязью полусапоги, улеглась на диван, пару раз чихнув от пыли, и снова закрыла глаза.

Неожиданно возникло ощущение, что на нее кто-то смотрит. И этот кто-то был не Уф, так как Маруся отчетливо слышала похрапывание ехху. Девочка приподняла голову, огляделась — все так же никого. В холле и коридорах базы царила тишина, нарушаемая лишь еле слышным потрескиванием ламп и далеким подземным гулом. Но стоило Марусе лечь, как она вновь почувствовала: за ней наблюдают!